Неточные совпадения
Остановив сани, скитники подошли к убитому, который еще хрипел. Вся голова у него была залита кровью, а один глаз выскочил из
орбиты. Картина была ужасная.
На крыльце дома показался кучер и начал делать скитникам какие-то таинственные знаки. Начинавшая расходиться толпа опять повернула к месту убийства.
— А то что ж еще? — с улыбкою ответил Пархоменко и, сев с некоторою, так сказать, либеральною важностию
на кресло, тотчас же засунул указательный палец правой руки в глаз и выпятил его из
орбиты.
Все смеялись. Улыбалась и Анна своими прищуренными глазами. Густав Иванович хохотал громко и восторженно, и его худое, гладко обтянутое блестящей кожей лицо, с прилизанными жидкими, светлыми волосами, с ввалившимися глазными
орбитами, походило
на череп, обнажавший в смехе прескверные зубы. Он до сих пор обожал Анну, как и в первый день супружества, всегда старался сесть около нее, незаметно притронуться к ней и ухаживал за нею так влюбленно и самодовольно, что часто становилось за него и жалко и неловко.
У стены, заросшей виноградом,
на камнях, как
на жертвеннике, стоял ящик, а из него поднималась эта голова, и, четко выступая
на фоне зелени, притягивало к себе взгляд прохожего желтое, покрытое морщинами, скуластое лицо, таращились, вылезая из
орбит и надолго вклеиваясь в память всякого, кто их видел, тупые глаза, вздрагивал широкий, приплюснутый нос, двигались непомерно развитые скулы и челюсти, шевелились дряблые губы, открывая два ряда хищных зубов, и, как бы живя своей отдельной жизнью, торчали большие, чуткие, звериные уши — эту страшную маску прикрывала шапка черных волос, завитых в мелкие кольца, точно волосы негра.
Маша сидела неподвижно, только глаза её, тяжело вращаясь в
орбитах, передвигались с предмета
на предмет. Лунёв наливал ей чай, смотрел
на неё и не мог ни о чём спросить подругу.
Дом был дорогой,
на окнах висели пышные занавески, мебель казалась Евсею необыкновенной, красиво одетые девицы — гордыми и неприступными; всё это смущало его. Он жался в угол, уступая дорогу девицам, они как будто не замечали его, проходя мимо и касаясь своими юбками его ног. Лениво проплывало подавляющими массами полуголое тело, ворочались в
орбитах подведённые глаза.
Князь закачался
на ногах и повалился
на пол. Бешеным зверем покатился он по мягкому ковру; из его опененных и посиневших губ вылетало какое-то зверское рычание; все мускулы
на его багровом лице тряслись и подергивались; красные глаза выступали из своих
орбит, а зубы судорожно схватывали и теребили ковровую покромку. Все, что отличает человека от кровожадного зверя, было чуждо в эту минуту беснующемуся князю, сама слюна его, вероятно, имела все ядовитые свойства слюны разъяренного до бешенства зверя.
А он стоял у дверей, прямой и стройный, высоко подняв свою, с седой львиной гривой, голову, и смотрел
на играющих.
На его болезненно-бледном лице появлялась порою улыбка. Глаза его из глубоких
орбит смотрели бесстрастно, и изменялась лишь линия мертвенно-бледных губ, покрытых длинными седыми усами.
Несчастные бог весть как собрались с силами, вымыли у реки опустевшую
орбиту выбитого глаза Дон-Кихота, подвязали изорванные мочалы упряжи и
на трех колесах, при содействии деревянного шкворня, дотащились до Протозанова, где в незаметности остались ожидать, не станут ли их разыскивать.
По мановению дворника прежде всех и проворнее всех поспешила исчезнуть под аркою ворот захожая публика, наслаждавшаяся par grâce [Бесплатно (франц.)] всеми вокальными и хореографическими талантами девочки
на ходулях; за публикой, сердито ворочая большими черными глазами в просторных
орбитах, потянул, изнемогая под своей шарманкой, чахоточный жид, которому девочка только что успела передать выкинутый ей за окно пятак, и затем, уже сзади всех и спокойнее всех, пошла сама девочка
на ходулях.
На костлявом, желтом лице с клинообразной бородкой блестели беспокойно глаза, глубоко ввалившиеся в
орбиты, углы рта были печально опущены книзу.
— Прошу не швыряться чужими вещами, которые вы украли! — закричал Михаленко страшным голосом и быстро сел
на кровати. Глаз его еще больше вылез из
орбиты, а дряблые щеки запрыгали. — Вы мерзавец! Я знаю вас, вам не в первый раз присваивать чужое. Вы в Перми свели из гостиницы чужую собаку и сидели за это в тюрьме. Арестант вы!
Доктор Керженцев встал. Тусклыми, словно незрячими глазами он медленно обвел судей и взглянул
на публику. И те,
на кого упал этот тяжелый, невидящий взгляд, испытали странное и мучительное чувство: будто из пустых
орбит черепа
на них взглянула сама равнодушная и немая смерть.
Он, видимо, все свое внимание сосредоточил
на Половецком, и смотрел
на него злыми черными глазками, глубоко засевшими в своих
орбитах. Узенькое, худое, нервное лицо чуть было тронуто жиденькой рыжеватой бобородкой и такими же усами. Контрастом
на этом лице являлись толстые чувственные губы. Брат Павлин подошел к нему, но встретил довольно сухой прием.
Глаза его широко раскрылись и выкатились наружу из
орбит, а белки их налились кровью и слезами, побледневшие губы искривились, голос то опускался до хриплого, трагического шепота, то переходил в срывающиеся вопли, похожие и
на завыванье и
на кашель.
Всего замечательнее было его лицо — одно из тех лиц, которые запечатлеваются в памяти
на всю жизнь с первого взгляда: большой четырехугольный лоб был изборожден суровыми, почти гневными морщинами; глаза, глубоко сидевшие в
орбитах, с повисшими над ними складками верхних век, смотрели тяжело, утомленно и недовольно; узкие бритые губы были энергично и крепко сжаты, указывая
на железную волю в характере незнакомца, а нижняя челюсть, сильно выдвинувшаяся вперед и твердо обрисованная, придавала физиономии отпечаток властности и упорства.
— Боже мой, Боже мой! — простонал Топпи и закрыл лицо руками. Я быстро взглянул в глаза Магнусу — и надолго застыл в страшном очаровании этого взгляда. Его лицо еще смеялось, эту бледную маску еще корчило подобие веселого смеха, но глаза были неподвижны и тусклы. Обращенные
на меня, они смотрели куда-то дальше и были ужасны своим выражением темного и пустого бешенства: так гневаться и так грозить мог бы только череп своими пустыми
орбитами.
И в ту же секунду отпрянула назад, подавив в себе крик испуга, готовый уже, было, сорваться с ее губ. Пятеро неприятельских солдат-австрийцев сидели и лежали посреди сарая вокруг небольшого ручного фонаря, поставленного перед ними
на земле,
На них были синие мундиры и высокие кепи
на головах. Их исхудалые, обветренные и покрасневшие от холода лица казались озлобленными, сердитыми. Сурово смотрели усталые, запавшие глубоко в
орбитах глаза.
Тело его занимало все сиденье просторного фаэтона, грузное и большое, в чесучовой паре; голова ушла в плечи, круглая и широкая; двойной подбородок свесился
на рубашку; борода точно повылезла, такая же русая, как и прежде, без заметной
на расстоянии седины; только острые темно-серые глазки прорезали жир щек и точечками искрились из-под крутых бровных
орбит, совсем почти без бровей.
В другое время он остановил бы ее одним каким-нибудь движением перекошенного рта, а тут он только выкинул монокль из
орбиты глаза и быстро присел
на кушетку, так быстро, что она должна была подвинуться.
Матрена Ниловна не передала дочери своей наружности. Волос из-под надвинутого
на лоб платка не было видно, но они у нее оставались по-прежнему русые, цвета орехового дерева, густые, гладкие и без седины. Брови, такого же цвета, двумя густыми кистями лежали над выпуклостями глазных
орбит. Проницательные и впалые глаза, серые, тенистые, с крапинками
на зрачках, особенно молодили ее. В крупном свежем рту сохранились зубы, твердые и белые, подбородок слегка двоился.
Он отступил шага
на два назад. Глаша действительно была неузнаваема. Из сравнительно полной, здоровой девушки она сделалась буквально обтянутым кожей скелетом. Ее лицо приобрело какую-то мертвенную восковую прозрачность, и лишь синие глаза сделались еще больше, как бы выкатились из
орбит и приобрели какое-то светлое, страдальческое выражение.
Он не слыхал, весь дрожа от охватившей его страсти. Лицо его побагровело, жилы
на лбу налились кровью. Остановившиеся глаза почти выкатились из
орбит. Он был страшен. Продолжая левою рукою держать ее за руку, правою он сделал движение, чтобы обхватить ее за талию и наклонился к ней уже совсем близко.
На постоянно как бы с окаменелым выражением лице Алексея Андреевича невозможно было прочесть никакого впечатления от читаемых строк, только в конце чтения углы его губ судорожно передернулись и густые брови сдвинулись и нависли над
орбитами глаз, как бы под гнетом внезапно появившейся мысли.
— Графиня Наталья Федоровна Аракчеева! — бесстрастно повторил лакей, с удивлением глядя
на вытаращенные, казалось, готовые выскочить из
орбит глаза молодой барыни,
на покрывшую ее лицо мертвенную бледность.
Он не узнавал ее;
орбиты высохших от слез глаз впали так глубоко, страшно; розовые ногти
на руках и малиновые уста ее посинели.
Он видит, он чувствует
на себе взгляд ее прекрасных глаз, глубоко ушедших в
орбиты, но от того еще как бы сильнее горящих злобным зеленым огнем.
Рядом с ним, опершись
на его левую руку, идет княгиня Зинаида Павловна с искаженными предсмертной агонией чертами красивого лица, с готовыми выскочить из
орбит, устремленными прямо
на него, полными предсмертного ужаса глазами.
Через несколько минут перед Дарьей Николаевной уже стоял Кузьма Терентьев. Вглядевшись в него, она, даже при всей крепости своих нерв, вздрогнула. Он был положительно непохож
на себя. Бледный, осунувшийся, с впавшими глубоко в
орбиты, блестевшими зловещим огнем глазами, с судорожно сжатыми в кулак руками, он стоял перед Дарьей Николаевной каким-то карающим привидением. Салтыкова в первую минуту отступила от него
на шаг, но затем быстро пришла в себя и не без злобной иронии спросила...
Он не узнавал ее;
орбиты высохших от слез глаз впадали так глубоко, страшно; розовые ногти
на руках и малиновые уста ее посинели.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысяч глаз, которые выкатывались из своих
орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3-ю ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась
на него.
Почти выбросив глаза из
орбит, она закричала в лицо Павлу хрипло и пронзительно, все время
на одной ноте, как кричат животные, когда их убивают...
Он начинал ей нравиться. У него было широкое, скуластое лицо, сплошь выбритое; щеки и узкая полоска над твердыми, четко обрисованными губами слегка синели, как это бывает у очень черноволосых бреющихся людей. Были красивы и темные глаза, хотя во взгляде их было что-то слишком неподвижное, и ворочались они в своих
орбитах медленно и тяжело, точно каждый раз проходили очень большое расстояние. Но, хотя и бритый и очень развязный,
на актера он не был похож, а скорее
на обрусевшего иностранца,
на англичанина.